Конечно, это была авантюра — среди зимы рвануть автопробегом через США, от Великих озер на границе с Канадой до Оклахомы и далее вдоль легендарной дороги 66 до Калифорнии и Тихого океана. Но результат того стоил! А теперь обо всем по порядку.
За четырнадцать дней и двенадцать ночей мы на хонде-седан пересекли штат Нью-Йорк, Пенсильванию, Огайо, Кентукки, Теннесси, Арканзас, Оклахому, Техас, Нью-Мексико, Аризону и Калифорнию. Заглянули в Гранд-Каньон. Посетили Седону — город магов и ясновидящих. Проехали три тысячи двести пятьдесят миль. И остановились на берегу Тихого океана — в Сан-Диего.
Город Темного рыцаря
Наше путешествие начиналось в Рочестере, расположенном на берегу озера Онтарио. Долетели мы туда из Нью-Йорка на крохотном, похожем на воздушный трамвай самолетике, который дребезжал всеми своими составными частями и только что крыльями в воздухе не махал. Публика летела в Рочестер разношерстная: молодежь в дутых куртках, дамы в кожанках, двое загадочных мужчин в широкополых шляпах и драповых пальто-крылатках, как у Пушкина, парень весом под двести килограммов в розовом пушистом спортивном костюме и зеленых кроссовках, старушка в волчьем полушубке и ковбойских сапогах.
Аэропорт Рочестера называется международным, потому что из него иногда летает самолет в Торонто. Он тих, чисто прибран и похож на гостиную в частном доме. А сам город чем-то смахивает на города из комиксов про Бэтмена и Темного Властелина — словно архитекторы замахнулись на великое и решили переплюнуть Нью-Йорк, но быстро забросили свою идею.
Некогда здесь правил бал и предоставлял всем работу всесильный «Кодак» — в восьмидесятые годы он царил на рынке фотоаппаратов и пленок. Его веселые красно-желтые эмблемы и ателье, где печатали снимки, находились у нас в Риге чуть ли не на каждом углу. А потом случилось странное: ученые «Кодака» первыми в мире разработали принцип дигитальной камеры, но руководители компании от внедрения новинки отказались. Они решили: “Фигня! Дорого, трудно внедрять и никому не нужно!” Открытие забросили. И сделали ставку на то, что развивающиеся страны Восточной Европы, Азии и Африки еще много лет будут пользоваться дешевыми пленочными “мыльницами”. Но весь мир моментально перешел на цифровое фото, включая развивающиеся страны, которые попросту перескочили стадию мыльниц, и «Кодак» тихо скончался. Теперь в Рочестере самые крупные работодатели — большой частный университет, вторая по значимости после Джульярдской музыкальная школа и тюрьма.
Поэтому город полон теней прекрасного прошлого — несколько небоскребов, отдельные великолепные здания в стиле ар-деко, заброшенное и давно бездействующее метро. Через весь город протекает быстрая река с водопадами, и на ее берегу, прямо над шумным потоком, в помещении бывшей железнодорожной станции расположен ресторан, где нам подавали несравненный шедевр американской кухни — копченые и поджаренные на гриле свиные ребрышки.
Мы отправляемся в путь
У нас — «хонда». Один бессменный водитель — наш сын. И два чемодана в багажнике. Едем по хайвеям с периодическими взбрыками в тьму-таракань. Останавливаемся в мотелях. Пенсильванию пересекаем теплой осенью. А в Огайо ударили морозы.
Огайо и амиши
Огайо — красивый штат: холмы, возделанные поля, дремлющие в ожидании весны виноградники. Мы проезжаем через территории амишей — это разновидность анабаптистов, которые живут строго по Библии и крестятся не в младенчестве, а в сознательном возрасте. Этнически они принадлежат к швейцарским немцам. Они возделывают землю, не служат в армии и не фотографируются даже на паспорт — для них предусмотрены специальные паспорта без фото. Кое-кто не пользуется даже электричеством, никогда не летает самолетами, не смотрит телевизор и ездит только на конных бричках.
Хозяин приехал в магазин. На территории амишей
Мы видели громадные поля, возделанные конными плугами, и повозки на стальных — без всяких “пижонских” шин — колесах. Мужчины-амиши носят бороды и сюртуки, женщины — чепцы и длинные платья. Браки амиши заключают только со своими единоверцами. И торгуют продуктами земледелия, вареньями и соленьями — все натуральное, без пестицидов, и все высоко ценится на американском рынке.
Городок Шугар-Крик, в котором амиши принимают туристов, пошел цивилизации навстречу и весь сиял рождественскими огнями, как и отель неподалеку, убранный с варварской и по-детски трогательной роскошью — громадные ели под потолок, ясли с новорожденным Христом и овечками. Дама за стойкой радостно сказала мне: «О, я узнаю ваш акцент — муж моей сестры из России, и он похоже говорит на английском!» И принялась рассказывать, как живет ее сестра, муж и племянники.
Вечером в огромном холле дети постояльцев играли на фортепиано, скрипке и виолончели, пели рождественские гимны. Мы послушали музыку, попели за компанию, а потом пошли в теплый застекленный бассейн. Плавали в теплой воде и смотрели в состоянии невыразимого блаженства, как над холмами заходит зимнее солнце и в небе полыхает морозный алый закат.
Во многих небольших городках на входных дверях в кабинеты врачей и в магазины висят пожелтевшие от времени объявления “С оружием не входить!” и новенькие “Не курить!”.
Ночь под Рождество. Наваждение
Остановились мы 24 декабря в штате Кентукки, в Лесингтоне, в старинном отеле Gratz Park Inn. Штат славен коневодством, и раз в год в Лесингтоне проводится знаменитое на всю Америку Кентуккийское дерби. В справочниках пишется, что тогда город переполнен публикой и мест в отелях не сыскать.
Но предрождественским вечером мы не увидели на улицах города с населением в 280 000 человек ни одного прохожего и ни одной машины. В отеле мы оказались единственными постояльцами. Чернокожий портье, едва завидев нас в дверях, просиял радостной улыбкой, обратился к нам по имени и предложил фантастической роскоши номера за очень разумную цену. И тут же пригорюнился: насчет ужина беда — ничего не работает, кроме китайской закусочной, для работников которой Рождество не праздник. Он предложил нам в нее зайти — это совсем рядом.
Мы быстро и бодро собрались на ужин. Спустились вниз. Темнокожий портье окинул наши сияющие физиономии и фотокамеры скептическим взором. И резко изменил свое мнение: теперь путь до ресторана оказался далеким и опасным. И предложил нам заказать еду в номер. Мы не стали спорить — местным жителям виднее. Через полчаса в дверь постучали. Голодный сын подбежал к дверям. У порога стояла коробка — кисло-сладкая свинину с арахисом, курица с грибами, кока-кола. И — никого. Никакого посыльного. Даже шагов не слышно.
Я отправилась за льдом по пустынным коридорам, устланным желтыми коврами. Услышала где-то за поворотом детский смех. Прошла вперед, в коридоре и холле — никого. И почему-то вспомнила фильм «Сияние», в котором по старинному отелю бегали призраки некогда живших в нем детей.
Наутро нас проводил все тот же улыбчивый портье. Мы ехали через пустой город по безлюдным аллеям, мимо прекрасных особняков, отделанных гранитом и мрамором, утопающих в опавшей листве. И весь город казался выстроенной для нас на одну ночь декорацией.
Мы примолкли, словно заколдованные. И только на оживленном хайвее нам удалось стряхнуть с себя наваждение этого безлюдного царства. Через штат Теннесси и Мемфис, столицу блюза и родину короля рок-н-ролла Элвиса Пресли, мы мчались все дальше и дальше на юг.
Арканзас и снежная буря
Снега на Рождество в штате Арканзас не было восемьдесят два года. Разумеется, снежная буря разразилась в аккурат 25 декабря, когда мы в него въехали. От порывов бокового ветра машина раскачивалась, как детская коляска. По обочинам дороги торчали странные заснеженные деревья, обвитые у корней плющом, но с голыми верхушками, и казалось, что кто-то сдуру воткнул лес в землю вверх ногами. В справочнике нагло писали, что климат в этом “жарком” южном штате “субтропический”. Ага, как же!
По обочинам хайвея через каждую милю, как дохлые мухи, валялись автомобили, чьи водители не справились с управлением. Понятия «зимние шины» здесь не существует. И те, кто мчался, несмотря на бурю и снегопад, на своих летних со скоростью 77 миль в час, быстренько слетали с дороги в кювет, где мрачно сидели и ждали «аварийку».
Сын сбавил скорость до 55 миль. Мы два часа стояли в одной пробке. Потом объехали по маленьким шоссе вторую. Зверски проголодались. И обнаружили, что все придорожные «МакДональдсы» закрыты. Оказывается, руководство корпорации запретило сотрудникам выезжать на работу в столь убийственную погоду!
И тут мы вспомнили, что основной продукт экспорта в Арканзасе — цыплята-бройлеры. И весело завернули в придорожное заведение «Кентукки Фрай Чикен». Боже мой! Мне показалось, что я попала в ужасник Стивена Кинга! В пропахшем горелым жиром тесном помещении бледный, хилый и болезненно одутловатый местный народ, одетый в растянутые “треники”, ел с бумажных тарелок руками что-то желто-коричневое с красным, к чему не хотелось присматриваться. И уставились эти «дети кукурузы» на нас таким сосредоточенным взором, что мы почувствовали себя мечтой каннибалов, пулей вылетели из закусочной и на масимально возможной скорости рванули в Оклахому.
Оклахома как она есть
И оказались правы — сразу за границей штата снегопад прекратился, ветер затих, «МакДональс» работал, а парни за стойкой долго извинялись: они только что сварили кофе в автомате, и потому он будет «невкусный», так как не успел еще настояться.
Ночевали мы в городке под милым названием Генриетта, в мотеле для дальнобойщиков, у самой дороги, под мощные мелодичные звуки чего-то вроде органных труб. Уже засыпая, муж пробормотал: “Кто это тут так поздно на музыкальных инструментах упражняется?” Но то были не упражения любителей духовой музыки, а гудки громадных грузовиков, которые так мило приветствовали друг друга на шоссе.
Генриетта, как и большинство маленьких американских городков, состояла из одной улицы, где было все: едальня, банк, магазин, автомастерская, парикмахерская и церковь. Горожане жили на ближайших холмах и спускались на автомобилях в город, чтобы позавтракать перед работой. Мужики впечатляли размерами — под два метра ростом, грузные и мощные, в комбинезонах и бейсболках, похожие на медведей гризли. Автомобили — каждому под стать, «доджи»-полугрузовики. Наша «хонда» рядом с ними выглядела как игрушечная модель. Но с зимними дорогами она справлялась как зверь — устойчивая.
Я спросила у одного парня, что обычно возят в кузовах своих машин. Парень объяснил: он по профессии сантехник, и у него в кузове инструменты и гора запчастей, трубы и разводки на всякий случай, потому как если у него чего-то нет, то это надо жителям окрестных городов через Интернет заказывать, а это долго. Когда стояк течет, ждать неделю прибытия нового не с руки.
На автозаправке. My favorite things
Подъезжает громадный «додж». Из него вперевалку выбирается здоровенный мужик с бритой головой, в рабочем комбинезоне и с такими ручищами, что впору быка завалить. В приоткрытую дверцу из динамиков его машины льется музыка. Не рок и не кантри, а нежнейший джаз: фортепианные переливы. “Красивая музыка!” — говорю я. “Да, — отвечает он и мечтательно улыбается. — Жалко выключать. Сын посоветовал. Теперь всегда в дороге такую слушаю. My favorite things”.
Историческая дорога. Historic Route 66
Главную дорогу Америки под номером 66 построили в 1926 году. Она соединяла Чикаго и Лос-Анджелес, и ее рекламировали как шоссе для семейного отдыха: вы покупаете «форд», впихиваете в него все свое семейство с корзинками, скатертями, чашками и ложками и отправляетесь по дороге на пикник на ее обочине.
А в тридцатые годы на Оклахому обрушилась беда. Из-за интенсивного земледелия разрушился верхний слой почвы. Его больше не удерживали корни травы, и ветер срывал и развеивал в воздухе огромные массы земли. Над городами и фермами проносились черные пылевые бури и смерчи. Люди бросили свои фермы и двинулись на дряхлых грузовичках по шоссе 66 на Запад, в Калифорнию, где земли отличались плодородием, а климат — мягкостью. Американский писатель Джон Стейнбек написал про это великое переселение отличную книжку “Гроздья гнева”. Фермеры ехали по двухполосному шоссе, в снежные бури, через безводные пустыни Нью-Мексико и Аризоны. Девизом стала фраза: “Если мы доберемся до Калифорнии, то выживем”.
После войны с холодного севера на жаркий юг хлынули демобилизованные солдаты и офицеры. Они тоже ехали по шоссе 66. И среди них был бывший пианист и отставной капитан Боб Троуп с семьей. В Лос-Анджелесе он напел песенку “Get Your Kicks on Route 66″, которую сочинил по дороге, своему другу, знаменитому певцу Нэту Кингу Коулу. Ник Коул исполнил ее на радио, и за неделю песня стала известной всей стране.
Нынче рядом со старой дорогой проложили новую скоростную, под номером 40. Старая проходима только фрагментами. Но и поныне каждый уважающий себя байкер считает своим долгом пронестись по сороковой со съездами на шестьдесят шестую через всю Америку к великому Тихому океану на своем «харлее». Правда, катаются они только летом — безумных маньяков, готовых отправиться в путь зимой, среди них нет.
Каждому индейцу — по игорному дому
В Оклахоме и Аризоне очень много индейских резерваций. Индейцы вовсе не обязаны тут жить. Они могут селиться, где захотят. Но в резервации для большинства из них удобнее — здесь действуют только законы племени и федеральные законы, но не законы штата. Основной источник доходов индейцев в резервации — игорный бизнес. У каждого племени есть свое “казино у дороги”. Самые большие и роскошные — в Кентукки, но и в Оклахоме они достаточно шикарны. Легкие деньги на пользу народу не идут — в некоторых резервациях живут на пособие до 80 % коренного населения.
Как мне объяснили, поступить на учебу коренные американцы могут куда захотят — в колледжах и университетах для них существует специальная квота, обучение — бесплатное. Но они не любят покидать резервации: в большом мире страшно, там все чужое, там надо добиваться и стремиться к чему-то, а в резервации все знакомо и спокойно. Называют они свой страх “стремлением сохранить свою племенную аутентичность”. В итоге всего 10 % индейского населения обладает степенью бакалавра тех или иных наук. Некоторые жители резерваций делают удивительной красоты сувениры — настоящие произведения искусства, многие штампуют стандартные поделки для туристов.
И похоже, что у небольшого и самобытного народа всего два пути развития: первый — выйти в большой мир, взять из него подходящее, измениться и, если хватит сил, сохраниться в каком-то особом этническом варианте; второй — остаться в резервации, тихо спиться и сойти на нет. Что ж, мир переменчив. Были римляне и хазары, ливы и пруссы. Одни ушли, на смену пришли другие. В растворении тоже нет ничего страшного.
Кофе-американо
Американцы пьют кофе литрами, как воду. Во всех гостиницах и мотелях в каждом номере стоит кофейный аппарат, и к нему приложены специальные пакеты молотого кофе, с кофеином и без. Чай можно обнаружить иногда. Кофе — всегда.
В ресторане вы заказываете просто “кофе”, и вам его в чашку подливают непрерывно, сколько захочется. Технология приготовления повсюду одинакова: кофе заваривается в “фильтр-кофеварке” и стоит на подогреве или настаивается в термосе несколько часов. Слово “эспрессо” знают только в больших городах, где есть вездесущий “Старбакс”.
Техас. А это — прерия
Простор впечатляет — ты стоишь на плоской равнине, озираешься, в вокруг ничего нет. Одна земля, линия горизонта, а на ней — черточки далеких силосных башен и элеваторов. Как будто посреди моря находишься.
Ночевали мы в Амарилло — городе, где собирается ядерное оружие. Развлекаться вечером отправились в гигантский Ковбойский центр, куда съезжаются жители всей округи, чтобы повеселиться и как следует поесть. Стейки нам приготовили фантастические, размером с поднос. Народ всех возрастов семьями пировал на двух этажах громадного, сколоченного из неотделанных бревен здания. Молоденький официант спросил, откуда мы приехали. Услышал про Европу и удивился: “У вас там и Париж, и Рим, и Флоренция, а вы — к нам приехали…” Так, озадаченно покачивая головой, и ушел за десертом.
Народ здесь худощавый, жилистый и крепкий, лица обветренные, худые и скуластые. В качестве развлечения большим успехом пользовался тир — в бандитов, в старушку с кольтом, тигров и привидений метко стреляли все — и мужчины, и женщины, и дети. Но как прокатишься по просторам страны, так сразу поймешь, зачем среднему американцу оружие: если ты живешь в доме, который расположен в получасе быстрой езды от ближайшего городка, то понимаешь, что полиция тебя от лихого грабителя не защитит — попросту не успеет приехать.
В Аризоне и Техасе, в Нью-Мексике и Калифорнии на нашу «хонду» с нью-йоркскими номерами смотрели с большим уважением. А когда сын небрежно говорил на заправках и в мотелях, что выехал двадцать третьего декабря из Рочестера, штат Нью-Йорк, и вот он «уже здесь», в глазах собеседников отражались искреннее восхищение и зависть. Восхищение — потому что пересекать державу на колесах считается доблестным и поистине мужским делом. Зависть — потому что в дороге американец чувствует себя по-настоящему счастливым. А кому ж не хочется счастья?..
Почему дорога — это “наше все” для американцев
Возле дороги развивается вся американская цивилизация. Дорога — это жизнь. Дорога — это офигенная, опупенная и упоительная свобода. Садишься в машину. Тебе говорят: “А теперь — разгоняйся до скорости сто километров в час и выезжай на хайвей”. Ты в ужасе: “О, Боже! Там же — движение! А вдруг не пропустят?” — “Не бойся, уступят дорогу!” Ты вдавливаешь педаль газа в пол и чувствуешь себя космическим кораблем на взлете. Обнаруживаешь, что даже здоровенный синий грузовик уходит с первой полосы, чтобы не мешать тебе. Вливаешься в поток. Несколько минут держишься за руль, как за спасательный круг. Потом обнаруживаешь, что слева твою машину, как стоячую, обходит какая-то бабушка в седых кудрях на старом ржавом «линкольне» цвета утренней зари, треплющаяся при этом по мобильнику. И переводишь дух. Раз уж она смогла!
А чего стоит вечерний путь по Нью-Мексико — хайвей, уходящий легкими волнами в бесконечность, по красным, тронутым зеленью холмам. Вокруг ни одной машины, сверху небо, впереди только далекие горы, слева заходит солнце, а справа уже светится первая звезда. Полный дзен.
Не надо думать ни о еде, ни о ночлеге. Еда и мотели есть везде. Бензоколонки — тоже. Останавливаешься у заправочной станции на краю света, покупаешь мешок мексиканских леденцов с красным перцем, ящик воды и летишь дальше.
Там, откуда уходит дорога, заканчивается жизнь. Мы видели много мертвых городов в тех районах, где больше не тянется дорога 66. По ним никто не причитает — отсюда ушли, туда пришли — построили и зажили. Видели мы города бедные — как Санта-Роза в Нью-Мексико. Видели города роскошные и кукольно-богатые — как Санта-Фе или Палм-Спрингс.
Везде свои правила
Заходим в продуктовый магазин в небольшом техасском городке. Над кассой надпись: “По уик-эндам лицам моложе тридцати пяти лет алкоголь не продаем”. Мы растерянно на нее смотрим. Алкоголь нам не нужен, но возрастной ценз впечатляет. Наше удивление замечают продавщица и парень из покупателей. Они нам охотно объясняют, что приняли в своем городе такой закон, чтобы молодежь на выходные не напивалась, а вела себя прилично. По мнению местных жителей, чувство ответственности у человека появляется после тридцати пяти. И не раньше.
Палм-Спрингс — столица американского гламура
Палм-Спрингс расположен в Южной Калифорнии, у подножия здоровенной горы, защищающей город от ветров и холода. Гора выглядит странной и плоской, как декорация, словно ее кто-то ее сюда притащил и приколотил к небу.
Город тоже кажется ненастоящим — словно кадры из фильма про роскошный Голливуд. В американских детективных романах неверные мужья, подло прикончив жену, привозят в Палм-Спрингс любовницу, чтобы предаться с нею тотальному разврату. В жизни сюда обожают приезжать на отдых голливудские звезды. Кто только не «зажигает» в этих местах — и Брэд Питт, и Джордж Клуни, и Джулия Робертс! И вполне понятно, почему они сюда стремятся — здесь 353 солнечных дня в году, всюду растут роскошные пальмы, полно гольф-клубов, ресторанов и спа-центров. По двум главным улицам города непрерывным потоком фланируют отдыхающие. Гигантская передвижная статуя Мэрилин Монро, которая путешествует по всей стране, приехала сюда из Чикаго и смотрится на фоне горы как влитая.
После морозов и снегов мы наслаждались двадцатиградусным теплом, плескались в открытом джакузи во внутреннем дворе нашего мотеля, под громадными кустами, усыпанными гроздьями красных цветов. Жалели, что в Риге не калифорнийский климат. И наутро отбыли в Сан-Диего, к океану.
Американская еда
Хотите вкусно поесть в дороге? Не выпендривайтесь! Заказывайте все простое, типично американское и без фокусов. Дивно хороши классические американские ресторанные бургеры. В первый раз я подумала, что мне принесут что-то вроде бигмака. А мне подали на громадном блюде два стейка, гору картофеля-фри, жареные грибочки, хрустящий салат с майонезом, горчицей и маринованным огурцом. Я спросила: “А где булка?” Оказалось, что две половинки булочки скромно прятались под стейками.
И никогда не ешьте пиццу и пасту в Коламбусе (столица Огайо)! Мы зашли в итальянский ресторан потому, что там было красиво. Нам принесли отличный домашний хлеб и уникальное оливковое масло, благоухающее мирром, сладко-горькое, сделавшее бы честь любой тосканской таверне. Но пицца оказалась подмокшим дрожжевым блином, усыпанным рукколой и прошутто, побрызганной кетчупом. А паста — вермишелью. После такого стресса мы съели по нью-йоркскому хорошо промаринованному стейку в местном спортивном баре. И поехали дальше.
Сан-Диего. Всегда солнце
Это был великолепный аккорд в нашем путешествии — начало января, Сан-Диего, Тихий океан, загорающая в шезлонгах у воды публика, и рядом — шумный и веселый каток. На берегу — белоснежный и многолюдный отель, где некогда снимался фильм «В джазе только девушки».
Мы остановились в пригороде Сан-Диего под названием Коронадо. Любовались закатом над Тихим океаном.
Его гул не спутаешь ни с чем — океанская волна при движении затрагивает такую массу воды, что к шуму прибоя постоянно примешивается нечто вроде инфразвука, рокот мощный и низкий, на грани слышимости. Мы привыкли к тому, что Балтийское море ласково плещется у берега. Океан о берег бьется. И ничего ласкового в нем нет. Вода в океане всегда холодная, даже летом, и все серферы носятся по волнам в гидрокостюмах.
На прощание я купила себе в качестве сувенира совсем не гламурную майку: “Погода в США”. На ней нарисована карта США , на каждом штате написан прогноз: “Нью-Йорк — дерьмово и морозно”. “Техас — дерьмово и ветрено”. “Нью-Мексико — дерьмово и жарко”. И только над Сан-Диего — “Солнечно” .
Зачем вам отправляться в путь
И когда мы забирались в крохотный самолетик, чтобы упорхнуть в Лос-Анджелес, а оттуда — в Европу, я поняла, что навсегда зачарована магией дальних дорог. Нет ничего прекраснее дороги, когда ты пребываешь между прошлым и будущим, когда все возможно, и все — обещание, которое непременно сбывается.
Люди часто вопрошают: почему не слетать в Гранд-Каньон на самолете? И какого черта переться неизвестно куда на машине, если можно отдохнуть две недели на пляже? Ответ простой: когда ты путешествуешь — на машине, на верблюде, на своих двоих или на плоту, — то всегда меняешься. И прибываешь в пункт назначения уже не тем человеком, который вышел из дома. В путешествии ты не только смотришь на другой мир, но живешь в нем и познаешь себя. А на отдыхе — только расслабляешься.
Что учесть, если вам пришло в голову путешествовать на автомобиле через США
1. Чем меньше багажа, тем проще жизнь в дороге. У меня с мужем на двоих был один чемоданчик с одеждой размером с «ручную кладь», его сумка с нашей сменной обувью и моя — с «айпадом». Все. Время сбора и разбора вещей занимало не более 10 минут. В дороге утеряна одна расческа.
2. Мотели можно резервировать прямо в пути, через Интернет. Мы так и поступали. Заранее, до поездки, бронировали места в Шугар-Крик, Санта-Фе, Гранд-Каньоне и Сан-Диего — потому что хотелось остановиться именно в этих отелях или меблированных комнатах.
3. Стирать грязное можно в мотелях — они оборудованы стиральными машинами с сушкой.
4. Чем дальше от Нью-Йорка, тем дешевле бензин. Вновь цены подскакивают в Калифорнии.
5. Прекрасны рестораны испанской кухни в Санта-Фе. Если кого туда занесет — рекомендую: La Boca и El Farol.
7. Народ везде приветлив. И чем дальше на юг, тем более любопытен и общителен. В Мемфисе темнокожая горничная убирала наш номер и давала советы, куда завтра утром пойти. Отличные, надо отметить, советы! Там кажется, что подобная приветливость — в порядке вещей. А в Риге первое время приходится сложно.
8. Зимой в США холодно и морозно везде, кроме Калифорнии. Я ехала в цигейковом полушубке. Было нормально.
9. Ничего никогда не оставляйте в машине на сиденьях! Даже пакет с едой! Даже если вышли на пять минут. Не соблазняйте воров — разобьют стекло и сопрут.
10. Если вы собирались ехать налево, а захотелось направо – смело потакайте своим желаниям. Везде найдется дорога, автозаправка, еда и ночлег.
11. В самом примитивном придорожном мотеле есть большая кровать, холодильник и душ.
Личный опыт Галины Панц-Зайцевой
