Датское слово “хюгге” обозначает простое, уютное теплое счастье при свечах, которое не нуждается в блеске, в мощной финансовой подпитке, в брендах, лишенное оттенка вызова “Смотрите, как я отдыхаю!”, или снобизма “Что за разномастная посуда у тебя на столе!” , или соперничества “Мой кашемировый свитер кашемиристее твоего!” и “Моя история круче, а голос – громче!”.
У них в Дании такая же долгая холодная и темная зима, как и у нас, когда очень хочется тепла и света.У датчан есть и глагол “хюгге” – замедлиться, поймать мгновение и насладиться тем, что оно принесло: дружеское объятие, синий вечер и снег за окном, кружка горячего вина с медом и корицей, негромкий разговор.И прилагательное “хюгге”, которое обозначает все – от характера человека до кресла, которые вызывают ощущения тепла, доверия, уюта и безопасности.
Почувствуй разницу
Мы с подругой и ее двенадцатилетней дочкой решили вместе провести субботний день. Зашли на поздний завтрак в дорогой ресторан нового отеля, где к нам на радостях – а то в зале больше никого нет, кроме финна с мобильником, над чашкой чая — сбежался весь свободный персонал и рассказал нам все про меню, а также кто где живет, и зачем тут работает. Мы выпили шампанского — брют был хорош. Оценили интерьер в стиле Арт деко и люстру. Покритиковали столы – выпадают они из общей гаммы, слишком функциональны. Съели омлет, приготовленный на пару, с лососиной. Зажевали его профитролями. Посмотрели арт-хаусный фильм, от которого наши мозги в трубочку свернулись. Обсудили его по дороге домой. Замерзли.
Я на минуту заглянула к подруге, чтобы ее новое платье увидеть и восхититься. Заболтались, пошли на кухню, нажарили кривых и громадных, вкуснющих сырников на сливочном масле, с изюмом и лимонной цедрой, зажгли на подносе все свечи, что нашли, заварили кофе в турке. Кофе, ясное дело, убежал. “ Никакое не “оно”, это кофе, а он — типичный мужчина – сказала подруга-филолог – За ним не уследишь! Только что тут был, но уже сбежал!” И провели мы с нею еще три часа. Вспоминали, как и где Новый год встречали. Пришла ее дочка в пижамке и села сбоку вроде учебник читать, а на самом деле – нас слушать. Мы это понимали, но ничего не сказали. Не разоблачали. Пусть слушает.
Завтрак был великолепен и пафосен. Фильм – интересен. А сырники, свечи, сбежавший кофе и дочка в пижамке – это хюгге.
“Счастье нельзя купить. Но можно купить пирожные. И наш мозг не видит между ними особой разницы”.
Майки Викин, создатель теории хюгге
Типичные составляющие хюгге
Горячие напитки – кофе, черный, с молоком или сливками, заваренный в турке или в чашке, во французскои прессе. Чай – черный или травяной, ройбуш. Какао и горячий шоколад, глинтвейн или грог.
Свет – неяркий, теплый, несколько источников лучше, чем один. Лучше всего свечи. В Дании свечи зажигают каждый день, предпочитают белые или кремовые. Хороши камин или чугунная печка с живым огнем.
Еда – сладкая , вкус которой напоминает о детстве: шоколад, пирожные, булочки с кремом, гора взбитых сливок . Сытная – тушеное на медленном огне мясо, запеканки, такая, чей аромат наполняет в процессе приготовления дом
Тактильные ощущения – они дарят нам чувство защищенности. Это и объятия, и мягкость шерсти, ткани и подушек, в которых ты утопаешь, на которые откидываешься, и теплая чашка в ладонях.
Музыка – негромкая, К ней надо прислушаться, она создает настроение, но не доминирует
Беседа – без политики, без споров и доказательств, без“ главного оратора”. Та, после которой остается чувство: “Я выслушал и понял, я поделился и меня услышали”. Рассказывать истории и воспоминать — вот лучший хюгге.
Уединение
Для хюгге вовсе не обязательна компания, Прелесть хюгге можно оценить и в одиночестве.
Темный зимний вечер начался, как водится в эту пору, чуть ли не с самого утра, и мне вспомнился бабушкин гоголь-моголь — лекарство от всех бед. Его мне давали, когда болело горло, когда я приходила с мороза, нагулявшаяся, в обледенелых штанах и с промокшими ногами, когда готовилась к экзаменам, когда грустила, когда хотелось сладенького или вкусненького, когда смотрела по телевизору хороший фильм. Он всегда дарил мне ощущение тепла и дома. Где бы я не оказалась. Раньше миксеров не было, и желтки для него растирали в пену, вместе с сахаром, в чашке. Теперь все проще. Но ничуть не менее вкусно и утешительно. А с черным кофе — еще и бодряще!
Я взбиваю в миксере в пену два желтка и три столовые ложки сахара с небольшим количеством соли и парой капель ванильного экстракта. Добавляю три столовые ложки кипящего молока и продолжаю взбивать, пока пена не посветлеет и не загустеет вторично.
Завариваю крепкий черный кофе во французском прессе. Наливаю его в самую большую чашку. Выкладываю гоголь-моголь. Сверху кидаю, как шапку, столовую ложку с верхом сливок, взбитых без сахара. Посыпаю тертым шоколадом.
Иду к креслу у темного ночного окна. Ставлю на подоконник зажженную настольную лампу. Беру книгу и плед.
Книга для воскресного полудня
Я люблю старые книги. Вообще-то мне все равно, с чего читать, были бы буквы. Я признаю любые носители: комп, электронную читалку, лептоп, айфон или айпэд. Новые книжки для меня равнозначны электронным носителям. А вот старые – это мое все. За ними всегда стоит чья-то жизнь, чувства и мысли. Они одушевлены многократным прочтением и заряжены энергией. Когда ты берешь старую книгу в руки – то ощущаешь тепло.
Эту книжку я увидела в букинистическом магазине нынешней осенью. Ветхая, издание начала шестидесятых годов, с обгрызенными углами. На обложке – девочка и мальчик мчатся на коньках по голандскому каналу. Недорогая – потому что подписана по диагонали титульного листа и преподнесена к дню рождения неведомой Розочке. Мне понравилось ее название” Серебряные коньки” Мэри Мейпс Додж. Я купила, а потом боялась открыть — что я найду в этом наивном и явно детском романе? Не разочаруюсь ли? Я смотрела на нее, касалась хрупких страниц. Медлила.
У меня была совершенно сумасшедшая неделя – много работы, встречи, меняющиеся на ходу планы, бессоные ночи у компьютера, в общем – привычный ритм жизни. А потом вдруг выпало свободное вокресенье. Начало декабря. Полдень. Я завернулась в пуховое одеяло, взяла коробку зефира в шоколаде, книжку, устроилась среди подушек и выключила мобильник. Шел мокрый снег.
Эта книжка оказалась не совсем детской и невероятно трогательной. Расказывалось в ней о давних ценностях. О чести – причем ею полагалось обладать чуть ли не с рождения. О чувстве собственного достоинства, о самопожертововании и душевной щедрости. Ее хеппи-энд впечатлял масштабом: словно Бог решил отозваться на молитву Франсуа Вийона и дать каждому то, чего ему не хватает. Жене вернули мужа, детям — отца, больной выздоровел, девочка стала самой быстрой, мальчик – самым благородным. И все остались при деньгах и хорошем образовании.
Книжка была хюгге. И я испытала счастье оттого, что купила ее, и оттого, что прочла , и оттого что буду перечитывать.
Герман Гесс “Человек-волк” – не хюгге. И “Война и мир” Толстого и “Подросток” Достоевского – тоже. И Пелевин – совсем нет. А например, “Неделя в декабре” Себастьяна Фолкса – да. Для меня. А для вас хюгге будет что-то другое, что вам захочется перечитывать не ради мыслей и сюжета, а ради атмосферы и чувств.
“Хюгге прославляет простые удовольствия. Но это не означает, что не надо себя в них ограничивать. 10 сладких булочек с корицей – это уже не хюгге, а пищевое расстройство. Поэтому датчане выделяют определенное время, чтобы посмаковать то, что им нравится. Например, выходной день. Сладость запретного плода – неотъемлемая часть ритуала хюгге”.
Майки Викин, создатель теории хюгге.
Не только дома у камина
Моменты хюгге настигают нас где угодно. Даже на краю света. Ноябрь, Патагония, трэкинг в горах, когда ты три с половиной часа идешь по гребню горы, первый час смотришь только под ноги, балансируешь на осыпающихся камнях, а потом – привыкаешь к высоте, и долины слева и справа больше не пугают крутизной склона, а пленяют величием. Спуск в одну из них — к синему озеру среди камней. Ветер вдруг утих, солнце пригрело, родник, питающий озеро, так мило зашумел
Наша мини-группа — я, мой спутник, проводник и швейцарский турист, с виду — вылитый Шварцнеггер в роли Терминатора в свои лучшие годы, даже черные очки такой же модели. молчавший всю дорогу — располагаемся на камнях. Оцениваем почти вертикальный склон, с которого только что сползли вниз. Мой спутник задумчиво говорит: ”Ни хрена себе!” Проводник достает термос, стаканчики и разивает горчий чай. Швейцарец извлекает из рюкзака красный пакет и начинает раздавать нам молочные шоколадки с орехами. И смущенно говорит: “Мне мама дала с собою килограмм швейцарского шоколада. Сказала, в дороге пригодится”. Мы говорим “ Как ваша мама была права!” И вносим свою лепту сладкими булочками “ медиалунас”. Проводник громко радуется вкусностям.
Мы сидим в Андах, в Патагонии, на камнях, нагретых солнцем, пьем чай с шоколадом и булками. Глядим на озеро, слушаем шум родника. И это – очень, невероятно, абсолютно хюгге.
У меня есть в Риге любимые хюгге – уголки
Они только мои и соответствуют именно моему представлению о счастье. Что может быть уютнее сочетания кофе, книг и шоколада? Поэтому я люблю кафе Rienzi, смежное с книжным магазином “Valters un Rapa”, расположенное напротив Оперного театра, в нем отличный кофе с медом, разноцветные шоколадные конфеты. Зимой там на окнах горят настольные лампы и можно дого сидеть за столиком и листать только что купленную книгу в ожидании друга. В Rienzi круглый год готовят лучший в городе горячий шоколад – густой, черный, ароматный, от которого остаются на верхней губе роскошные черные усы. И надо об этом помнить, когда заходишь сюда на полчасика перед оперой.
Кстати о горячем шоколаде – совершенно дивный горячий белый шоколад с мятой вам приготовят в тайном полуподвальном помещении кафе “ Melnais balzams” в Старой Риге, если вы попросите об этом очаровательную шоколатье Ингриду. Его хорошо пить вдвоем, из одной кружки, передавая ее друг другу. И целоваться потом на морозе сладкими губами.
И вне конкуренции – кафе Siena в Тихом центре, где вас обволакивает спокойствие, где под ногами – турецкий ковер, на стене – часы с тихим боем, а за оконным стеклом сияет в сумерках подсветкой один из самых безумных архитектурных шедевров Эйзенштейна. Сюда с момента открытия, годами мы ходили с моим любимым мужчиной, чтобы помолчать, держась за руки через стол и глядя друг на друга, о нашей любви. Однажды, у дверей он сказал мне: “У меня такое чувство, будто бы здесь круглый год Рождество.” Я обернулась. Он был прав. Помнить такие слова – тоже хюгге.
Что важно для хюгге
Очень важен контраст: на улице холодно и темно, а в доме уютно и светло. Дождь и ветер, вьюга и мороз подчеркивают переживание хюгге. Работа или спорт– тоже. Вы устали до чертиков – а тут пауза, чашка какао и булка с корицей. Вы вернулись из лыжного похода , скинули снаряжение и рухнули без сил, но довольные, за стол, с чашкой дымящегося кофе в руках. Для бездельника хюгге практически недоступен: невозможен этот блаженный переход от занятости к покою, от напряжения — к смеху и радости. От счастья хорошо выполненной работы – к неге домашнего выходного и медитацией над жарким на кухне,
Самый подходящий период для того, чтобы почувствовать хюгге – зима и новогодние праздники, в которых перемешаны суета и покой, хлопоты и отдых, мороз, елочные огни, любовь и надежда, подарки. И ожидания, которые порою оправдываются.
Для зимнего вечера
Хюгге-книжки
1 “Зимний путь” Амели Нотомб
2 “Свитер” Бланка Бускет
3 “В канун Рождества” Розамунда Пилчер
4 “Чайная на Малберри-стрит” Шерон Оуэнс
5 “Рождество с неудачниками” Джон Гришэм
6 “Счастливые люди читают книжки и пьют кофе” Аньес Мартен-Люган
7 “Рождество Эркюля Пуаро Агата Кристи
8 “Кот на Рождество” Кливленд Эмори
Хюгге-еда
1 Булочки и печенье с корицей
2 Молочный шоколад
3 Зефир
4 Овсянка на сливках или на молоке с сахаром
5 Гуляш или рагу
7 Салат-оливье
8 Картофельное пюре
Хюгге-одежда
1 Теплый свободный и мягкий свитер
2 Джинсы модели “бойфренд”
3 Большой шарф
4 Теплые пушистые носки
6 Свободная клетчатая рубашка
7 Маленький стеганый жилет
8 Кардиган с поясом и карманами
Не хюгге
-Капустный салат
-Дискуссия на любую тему
-Собеседник, который начинает говорить громче, когда кто-то пытается вставить слово в разговор
-Громадная яркая люстра под потолком
Автор — Галина Панц-Зайцева
Окончательный вариант статьи опубликован в журнале ЛИЛИТ 12.2017
